Скачать в формате
fb2, epub, txt, rtf, pdf a4, ios epub, mobi, pdf a6
fb2, epub, txt, rtf, pdf a4, ios epub, mobi, pdf a6
10
Бумажная версия
Читать
на литературных платформах
на литературных платформах
Солнце редко баловало объятую зимой землю. Оно появлялось и сразу исчезало, точно гость, по ошибке забредший не в тот дом. Или безжизненно светило сквозь кисею облаков — так слабо, что не давало теней.
А тут — два ясных дня подряд! Голубое небо, яркое солнце! Но это редкое удовольствие не могло развеять тяжких мыслей Дирхеля Магуэно.
Жизнь его никогда не была простой. Изгнание из родной деревни, постоянные скитания. Жажда нового — и одновременно страшное одиночество, оторванность от всего, что ему дорого. Посвящение Эдди в ремесло Свершителя и, самое ужасное — смерть его жены, милой Карен.
Убитый горем, Эдвард тогда фактически бросил семью на произвол судьбы. Не возвращался из города, дни и ночи проводил в мастерской — выходил, только чтобы провести свершения. Дирхелю пришлось прожить почти два года затворником в лесу — не оставлять же детей на верную гибель. Тяжело пришлось, он отвык подолгу находиться на одном месте. И не имел никакого опыта в уходе за новорожденными.
Дирхель всегда делал все, чтобы помочь Эдварду, хоть немного облегчить ему жизнь. Но сейчас впервые в его душу закралось сомнение.
Он осознал все сразу же, как увидел сломанную руку Эдварда. Понял, что совсем скоро тот вернется в город и сделает из Айка полноправного Свершителя. Неофициально, конечно, стать Свершителем может только взрослый человек. Но Айк будет выполнять обязанности Эдварда, пока он не поправится.
Если поправится.
Так нельзя, Дирхель чувствовал это, знал. Эд совершает страшную ошибку. Как когда-то собственный отец склонил его к роковому решению шантажом и манипуляциями, так и Эдвард собирался поступить с Айком. И если мальчик уступит отцу…
Для него уже не будет пути назад.
Мысли об этом мучили Дирхеля день за днем, не давая покоя. Айк всегда был его любимцем. Он восхищался его силой воли и смелостью перед лицом испытаний. Эйвора, по непонятным причинам, любил меньше. Даже когда мальчик был совсем маленьким, Дирхелю казалось, что его беззаботная легкость и простодушие скрывают что-то еще. Что-то неприятное. А вот Айк не такой.
Эта широко распахнутая душа словно открыта всем ветрам. Прямой, честный, искренний — разве должен такой человек прожить всю жизнь, окруженный ненавистью и презрением себе подобных?
С другой стороны, что он, Дирхель, может тут сделать? Айк не его сын, а Эдварда, пусть он и помогал растить его. Попытайся он встать между ними, Эд никогда его не простит, а ведь он и дети — единственная семья Дирхеля. Что же тогда останется? Жизнь может стать и вовсе невыносимой…
Часы в общей комнате мерно отстукивали время, стрелки приближались к полудню. Дирхель бессознательно следил за этим стуком; раскрытая книга лежала, забытая, на коленях. Сверху доносились негромкие голоса — близняшки играли в своей комнате. Эйвор вот уже час сидел один в библиотеке.
Он тоже сильно изменился — стал замкнутым, раздражительным и угрюмым. Делал свою часть работы и, освободившись, скрывался в библиотеке. Дирхелю казалось почему-то, что Эйвор не читает, а просто сидит и думает, думает, думает…
Снова придется жить здесь — от этой мысли стало совсем скверно. Провести год, а то и больше, в этой глуши, наедине с Эйвором! Но отказать Эдварду он не мог. Их слишком многое связывало. Они должны держаться вместе, иначе всему конец...
Нет, так не пойдет!
Дирхель энергично вскочил и захлопнул книгу. Надо двигаться, делать что-то, так и с ума сойти недолго!
Он накинул плащ и вышел из дома. Солнце ударило в глаза, он блаженно зажмурился и решил проведать Фрэн. Верховая прогулка успокоит его и придаст сил. Как будто он на пути к очередному Хранилищу, где ждут неоткрытые книги, неразгаданные тайны.
В хлеву царило непонятное оживление — блеяние коз было слышно даже на улице. Дирхель отворил дверь... и остолбенел.
Рядом с Фрэн стоял Айк и надевал на лошадь уздечку. При звуке открывшейся двери он резко обернулся, как человек, застигнутый на месте преступления, и судорожно стиснул повод в руках. Мертвенно-бледное лицо, лоб и нос поцарапаны, губы потрескались. Глаза без всякого выражения, словно черные дыры в глиняной маске.
— Айки! — Дирхель решил не обращать пока внимания на внешность мальчика. — Здравствуй! Не ждали тебя так скоро, вот удача!
Айк молча вернулся к прерванному занятию.
Дирхель не верил своим глазам. Он знал, что старший сын Эда побаивается лошадей. Но сейчас он действовал так уверенно, будто всю жизнь ездил верхом. Поправил уздечку, закинул повод на холку лошади и снял со стены седло — мягкий кожаный мешок с подпругой и стременами.
— Все в порядке? — спросил Дирхель, приближаясь. — Что ты делаешь?
— Уезжаю. — Голос Айка звучал так, словно он долго кричал на морозе. — Эйвор едет со мной. Не пытайся остановить меня, Хэл.
— И не собираюсь.
Айк бросил на него короткий удивленный взгляд. Дирхель прислонился плечом к перегородке и скрестил руки на груди. Сердце билось, как сумасшедшее.
— Ты давно хотел уехать, — спокойно произнес он, — знаю, мечтаешь увидеть море. К нему и направишься?
Айк замялся. Он явно готовился к обороне, и поведение Искателя спутало его планы. Приходилось менять стратегию на ходу, а в этом — Дирхель знал — он был не силен.
— Я... еще не решил. Может быть.
— Путь-то неблизкий, — заметил Дирхель деловым тоном, — по такому снегу недели две, а то и больше. Быть может, отдохнешь сначала? Я потушил капусту с грибами.
— Отдохнуть? — Айк нахмурился, словно впервые слышал это слово. — Зачем? Я не устал.
— Вещи к тому же собрать надо. Вы же не поедете, в чем есть?
Айк застегнул подпругу. Постоял, опираясь о спину лошади — его заметно пошатывало. Повернулся к Дирхелю, и у того похолодело в груди — таким чужим, настороженным и почти злобным был устремленный на него взгляд.
— Хэл, о чем ты вообще? Хочешь задержать меня? Не выйдет.
Дирхель поднял руки ладонями вверх.
— Я просто хочу поговорить.
— Хватит с меня разговоров! — Айк решительным движением затянул подпругу. — Все, наслушался!
Фрэн заволновалась, и Дирхель придержал ее за уздечку. Козы продолжали блеять и метаться в своих загонах, словно чуяли неладное.
— Я не знаю, что произошло, но догадываюсь. Сейчас твоего отца здесь нет. Может, ты все же выслушаешь меня?
Повисло молчание. Айк положил обе руки на спину Фрэн и опустил голову.
— Я знаю, ты не хочешь становиться Свершителем, — заговорил Дирхель, приняв его молчание за согласие, — пожалуй, вам и правда лучше уехать. Но не надо рубить с плеча. Нельзя отправляться в путь без припасов, зимой, не умея толком ездить верхом...
— Я не могу ждать, — произнес Айк, стискивая зубы, — как ты не поймешь? Он придет за мной!
— Айк, твой отец обычный и очень несчастный человек. Не какое-то чудовище. Он еле ходит, и у него сломана рука! Полагаешь, он силком потащит тебя на площадь и заставит провести свершение?
Айк рассеянно водил пальцами по седлу.
— А что бы ты сделал? — с усилием произнес он.
У Дирхеля слегка отлегло от сердца, и он мысленно вознес хвалу Всемогущему.
— Останься, хотя бы ненадолго. Поешь, отдохни. А я схожу в город и поговорю с Эдвардом. Что-нибудь сообразим, обещаю!
— Например? — Губы Айка скривились.
Дирхель осторожно взял мальчика за руку и вывел из стойла. Айк дрожал, одежда насквозь промокла от снега и пота. Дирхель снял плащ и накинул ему на плечи.
— Много лет назад, когда твой отец был молод, я предложил ему уехать. Блаз у него тогда уже был, да и Темный с ним. Мы могли бы стать Искателями, путешествовать вместе. Я умолял его отказаться от этой ноши, но...
Айк поднял голову, и Дирхель заметил, что страшное выражение исчезло из его глаз. Он с воодушевлением продолжил:
— Его отец, твой дед, был уже в годах, а мать часто болела. Эдвард не мог их бросить и остался. Стал тем, кем стал, тут уж ничего не поделаешь. Но, быть может, сейчас он согласится уехать. Ради тебя и Эйвора. Это сложно, но он любит вас и…
— ...и Свершительство, — закончил Айк, и взгляд его снова стал жестким.
— Что?
Айк высвободился из рук Дирхеля и начал отступать к двери.
— Я знаю, ты хочешь помочь, и верю тебе. Но твой план не сработает. Отец никуда не уедет, ему все это нравится. Я давно понял. Он получает удовольствие от того, что делает, и не захочет это бросать. Я прав?
Дирхель стоял, опустив руки. Его вдруг охватила страшная тоска.
Неужели ничего не выйдет? Как Айк ухитрился заметить такое? В отличие от Эйвора, он никогда не отличался прозорливостью. Но под влиянием обстоятельств люди меняются.
Что делать? Дирхель знал лишь одно — придется сказать правду. Ложь Айк распознает на счет раз.
— Что ж, ты прав, — медленно произнес он, — Но это половина правды. Другая состоит в том, что твоему отцу было слишком тяжело. И чтобы выдержать, он нашел такой выход. Он получает удовольствие не от Свершительства, а от осознания власти. При свете дня он отверженный, но ночью люди смиряют гордыню и приходят к нему за помощью. Это дает ему ощущение... что он что-то значит. Оно поддерживает его и помогает жить дальше. Он стал таким не по своей воле, это защита.
— Прости, Хэл, — голос Айка прозвучал так по-взрослому, что Дирхель вздрогнул, — но ты сам себя убеждаешь. Я знаю, как ты любишь отца. Останься с ним, пожалуйста. Не бросай его и девочек. А мы... мы должны уйти.
Он повернулся и решительно взялся за ручку двери.
Одним прыжком Дирхель покрыл разделяющее их расстояние. Обхватил Айка одной рукой, а ладонью другой зажал рот и нос. Айк задергался в его могучих объятиях.
— Ты тоже меня прости, — сдавленно произнес Дирхель, — но я не позволю тебе вот так уехать. Вы с Эйвором и двух дней не протянете. Я люблю Эда, но вас я тоже люблю и не могу отпустить на верную смерть. Даже если в глубине души ты ее и жаждешь.
Он все крепче прижимал ладонь к лицу Айка, и постепенно рывки ослабли, а потом и вовсе прекратились. Дирхель подхватил обмякшее тело на руки и, толкнув плечом дверь хлева, вышел в белое сияние зимнего дня.
— Айки, посмотри-ка сюда.
— М-м-м... что?
— Такой потрясающий свет...
Айк нехотя приподнял веки.
Он лежал навзничь на траве, где-то в вышине мягко шумел зеленый свод леса. Солнце струилось сквозь листву; мириады пылинок кружились и танцевали в дымчатых световых столбах. Изумрудные жуки пронзали их в полете, вспыхивали на миг и тут же пропадали в тени. Ветви лениво покачивались, и солнце то брызгало светом в глаза Айку, то снова исчезало.
Чьи-то пальцы мягко коснулись его запястья.
Айк медленно сместил взгляд вправо. Джори сидел рядом, теплый ветер шевелил пряди русых волос. На его лице было то самое восторженное выражение, которое так поразило Айка в начале их знакомства. Теперь он привык к нему.
Глаза их встретились, и во взгляде Джори, как всегда, промелькнула неловкость. Он тоже долго привыкал к тому, что Айка не смущают его, как он выражался, «задвиги».
— Очень красиво, правда?
— Красиво… — Собственный голос показался Айку приглушенным, точно доносился из-под воды. Сочные, резкие краски летнего полдня были мучительны, хотелось прикрыть глаза.— Давно хотел спросить... если друг тебя предает — ты должен его простить?
— О чем ты? — В голосе Джори зазвучала тревога.
— Ты знал с самого начала, что должность Свершителя — наследственная. Но мне не сказал. Поэтому Крис тогда так разозлилась? Верно?
Листва снова зашелестела у него над головой, но теперь в ее шепоте чудилось скрытое беспокойство.
— Айки... я тебя никогда не предавал.
— Но ты умолчал об этом. Почему?
— Я... испугался. — Голос Джори звучал то ближе, то дальше, как будто его качало на волнах. — Боялся, что, узнав правду, ты сгоряча можешь совершить что-нибудь... опрометчивое.
— Как сейчас?
Прохладная ладонь легла на лоб Айка.
— Я верю, ты поступишь правильно. Я всегда в тебя верил. Прощать или нет, принимать свою судьбу или пытаться ее изменить — каждый решает сам. Не позволяй никому отнять у тебя это право. Как это сделал я.
Голос звучал все слабее, отдалялся, его уносило прочь летним ветерком.
— Джори…
— Запомни мои слова.
— Джори! Джори, подожди!
— Айки! Очнись!
Прохладная ладонь соскользнула со лба Айка, и он невольно потянулся головой ей вслед.
— Джори…
Ладонь сильно — пожалуй, слишком сильно для дружеской руки — похлопала его по щекам. Айк открыл глаза.
Он лежал на своей кровати. Солнечный свет, отражаясь от снега, заливал потолок мягким сиянием.
Эйвор сидел рядом, тонкое личико, прежде такое веселое и задорное, было печально. Он явно уже несколько дней не приводил в порядок волосы и одежду. Во взгляде читалась странная смесь облегчения и досады.
Айк приподнялся на локтях.
— Что случилось?
— Ты не помнишь? — озабоченно спросил младший. — Дядя говорит, ты, наверное, заболел. Вы разговаривали, и ты вдруг потерял сознание. Он принес тебя в дом. Не помнишь этого?
Айк помнил все, но не спешил об этом сообщать.
— А где Хэл?
— Пошел в город, за отцом. Велел мне посидеть с тобой.
В последней фразе прозвучал непонятный вызов, но Айк не обратил на это внимания. Схватил Эйвора за руку.
— Давно он ушел?
— Примерно час назад... Айки, больно!
— Прости… — Айк разжал пальцы и машинально прикусил большой.
Думай, думай быстрее! Время еще есть, но оно истекает.
— Все хорошо? — осторожно произнес Эйвор. — Может, принести воды? Или поесть?
Айк заставил себя говорить спокойно.
— Да, поесть не помешает. А девочки кушали?
— Ага. Поели и заснули.
Отлично, здесь проблем не будет.
Айк скинул ноги с кровати. Пустота внутри никуда не делась, и он чувствовал страшную слабость — но и только. Дирхель умел соизмерять силу, не то что Лэндон Холланд.
Криво усмехнувшись этой мысли, Айк встал и направился к двери.
— Пошли на кухню. Хэл вроде говорил о капусте с грибами?
Пока они ели, мозг Айка лихорадочно работал.
Он испытывал двойственные чувства. Гнев — Хэл так подло поступил с ним! И вместе с тем Айк осознавал его правоту. Как можно отправляться в поход без подготовки? Он, Айк, повел себя, как дитя малое. Хотел вскочить на Фрэн и скакать куда глаза глядят. Видать, после случившегося в лесу в голове слегка помутилось.
Айк не помнил, как ушел от дерева. Очнулся по дороге к деревне, в каком-то помрачении — мерещилось, что дерево гонится за ним. Он рвался вперед, увязал в снегу и лежал, не в силах пошевелиться. Один раз подумал — вот и все! — и был рад этому.
Какое наслаждение лежать и ни о чем не думать!
Смерть от холода милосердна. Он просто уснет и больше не проснется. Быть может, отец найдет его тело, но самого Айка уже не получит. «Я буду невообразимо далеко от вас и высоко над вами»*... Это настоящая свобода, ее никто не сможет отнять.
Он уже решился и свернулся клубочком в снегу, прикрыв глаза рукой от солнца, которое упрямо ломилось в сомкнутые веки. Но мысль об Эйворе иглой вошла в усталый мозг.
Если он умрет, отец сделает Свершителем младшего! Эйвор слишком любит отца и готов на все, чтобы заслужить его одобрение.
И потом — как же Джори? Крис, конечно, расстроится, может, всплакнет, но не более. А вот Джори... каково ему придется?
Когда умерла мама, жестокая, непереносимая боль и пустота терзали Айка днем и ночью — долго, очень долго. Он помнил, как порой ощупывал грудную клетку — не верилось, что сердце еще там и по-прежнему бьется. Что можно испытывать такую боль и продолжать жить.
Даже тень чего-то подобного не должна коснуться Джори. Того, кого любишь, нельзя обрекать на страдания.
И Айк поднялся — заставил себя встать и пойти. Дотащился до деревни, сел на поваленное дерево за домом Холландов. Ни о чем не думал, ни на что не надеялся. Просто ждал Джори.
Небо и снег сверкали; Айк прикрыл глаза, не в силах выносить этот блеск. Его могли увидеть в любую минуту — чьи-то голоса раздавались совсем неподалеку. Но ему было все равно. Он ушел в какие-то края, недоступные обычным людям, и очнулся от того, что его трясут за плечо, больно и настойчиво. Джори все-таки пришел.
Здесь в воспоминаниях снова зиял провал. Они долго шли по лесу, и Джори помогал Айку, как тогда, летом. И он начал рассказывать — возможно, не в первый раз, он не знал. Не помнил.
Джори слушал, как всегда, молча, и это внезапно взбесило Айка. Хотелось, чтобы он сказал хоть что-то. Как-то помог. Умом Айк понимал, что друг бессилен, но не мог, не смел это признать. Джори был его последней надеждой. Единственной надеждой.
Окончание их разговора Айк запомнил слишком хорошо.
— Ну так что? — резко спросил он, не замечая злости в собственном голосе. Они остановились неподалеку от дома Райни. Солнце достигло высшей точки на небе, от деревьев на снег падали голубоватые тени. — Чего молчишь?
Джори выглядел страшно усталым и каким-то потерянным.
— Я... я не знаю, — произнес он, пряча глаза, — что ты хочешь услышать?
— Совет, совет, какой-то совет! А ты как думаешь, что мне нужно? Сказочку о белом безмолвии?
Джори вздрогнул всем телом. Его рука на плече Айка стала твердой, как высохшая ветка.
— Айки, прошу тебя! Что бы я ни сказал, это не поможет тебе принять верное решение.
— Почему это?
— Потому что... его нет, — с усилием произнес Джори и отвернулся.
— Вот как! — Айк скрестил руки на груди и жестко посмотрел на друга. Тот сжался под этим взглядом. — Да ты... ты просто трусишь, поэтому не хочешь помочь мне!
Джори вскинул голову, глаза его сверкнули. Они стояли друг против друга, по колено в глубоком снегу. Лес вокруг замер, словно прислушиваясь.
— Трушу? Я?
— Да, трусишь! Как и тогда, летом.
Джори смертельно побледнел. Айк ждал, что он разозлится, ждал удара, но на его лице появилось умоляющее выражение.
— Да говори же! — не выдержал Айк. — Давай!
Джори судорожно сплел пальцы в замок.
— Айки, ни один мой совет не принес тебе ничего хорошего!
— Да наплевать! — рявкнул Айк. — Больше спросить-то некого! Эйвор еще мал, отец против меня, а Хэл — его друг! У меня есть только ты, и мне нужно знать твое мнение! Или ты о книжках горазд рассуждать, а как дошло до дела, так в кусты?
В глазах Джори вспыхнула обида, и Айк пожалел о своих словах, но только на миг. Он был на пределе, хотел, чтобы Джори наконец разозлился и выложил все. Злость подобна взрыву, а он всегда сопровождается вспышкой, которая озаряет все вокруг.
— Хорошо, — неожиданно жестко произнес Джори. В его голосе зазвенели знакомые металлические ноты. — Тебе нужно мое мнение — вот оно. Уезжай. Бери Эйвора, сажай на лошадь, и скачите отсюда во весь опор. Туда, где вас никто не найдет.
Айк смотрел на него, приоткрыв рот от изумления. Джори улыбнулся ему медленной, светлой улыбкой, полной любви и в то же время невыразимой горечи. Повернулся и пошел прочь, взрывая коленями снег.
— Джори! Погоди!
Джори обернулся, быстро провел ладонью по лицу и крикнул:
— Уезжай, Айк! Уезжай или станешь Свершителем!
— Эй, ты как?
Айк вздрогнул и уронил ложку. В ушах ещё звучал крик Джори. Он вернулся к еде, избегая пытливого взгляда Эйвора.
Надо взять теплую одежду, запасные плащи, провизию… эх, ну почему именно сейчас! Насколько было бы проще летом!
За спиной на плите зашумел чайник. Айк окинул взглядом уютную, теплую кухню, и у него заныло в груди. Он вдруг понял, как сильно любит этот дом. Он так долго жаждал уйти отсюда, отправиться за мечтой. И вот теперь, когда уход стал реальностью, чувствовал, что не готов. Мир показался таким огромным и грозным, а он сам — таким маленьким!
Но выбора не было. За жизнь в родном доме пришлось бы заплатить слишком высокую цену.
— Айк, ты правда здоров? — с тревогой спросил Эйвор. — У тебя лицо такое...
— Да устал просто.
Айк внезапно осознал, что соврал младшему походя, даже не задумываясь — и это больно его укололо. Он протянул руку через стол и накрыл ладонь брата своей.
— Эйви... слушай внимательно. Сейчас мы соберем кое-какие вещи и еды в дорогу и уйдем.
— Уйдем? — не понял Эйвор. — Как это? Куда?
— Отправимся путешествовать. Как дядя Хэл. Ты же хочешь посмотреть мир?
— Ну... да, конечно. — Эйвор подозрительно смотрел на брата, словно сомневаясь в ясности его рассудка. — Но как же мы уйдем, Айк? Не спросив разрешения у отца?
— А я уже спросил! — продолжал вдохновенно врать Айк. — Он сказал, раз Хэл все равно здесь, мы можем прогуляться до побережья и обратно. Как тебе такой план?
Он ожидал, что Эйвор восторженно завопит и повиснет у него на шее, но ничего подобного не случилось. Младший вынул пальцы из его ладони, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. В этом движении было что-то настолько взрослое, что у Айка защемило сердце от любви и нежности.
— Что-то я не понимаю. Ты же говорил, снег слишком глубок? Что мне даже до деревни не дойти?
— Ну так то до деревни. Чего ты там не видел, чтобы силы тратить? А тут — море! Хэл говорил, оно зимой не замерзает, красота невероятная!
Эйвор нахмурился и вдруг взглянул темными, как ночь, глазами, прямо в глаза Айку. Тому стало очень неуютно от этого взгляда. Слишком уж он напоминал отцовский.
— Звучит отлично, — произнес Эйвор, — но все-таки дождемся отца и дядю! Девочек лучше не оставлять дома одних.
«С каких это пор ты стал так заботиться о девочках?» — сердито подумал Айк и заставил себя улыбнуться.
— Ты прав. Давай пока собираться, а как они придут, сразу в дорогу!
Он разыскал пару холщовых мешков и набил их припасами. Переоделся и положил влажные рубашку и штаны поверх провизии. Привычным движением нащупал за голенищем сапога нож Джори.
Не помешало бы вещество для разведения огня, но мастерская заперта на замок. Сбить его, конечно, пара пустяков, но как он объяснит это Эйвору? Поэтому он взял на кухне кремень и кресало, нашел подходящую тряпку для трута.
А тут — два ясных дня подряд! Голубое небо, яркое солнце! Но это редкое удовольствие не могло развеять тяжких мыслей Дирхеля Магуэно.
Жизнь его никогда не была простой. Изгнание из родной деревни, постоянные скитания. Жажда нового — и одновременно страшное одиночество, оторванность от всего, что ему дорого. Посвящение Эдди в ремесло Свершителя и, самое ужасное — смерть его жены, милой Карен.
Убитый горем, Эдвард тогда фактически бросил семью на произвол судьбы. Не возвращался из города, дни и ночи проводил в мастерской — выходил, только чтобы провести свершения. Дирхелю пришлось прожить почти два года затворником в лесу — не оставлять же детей на верную гибель. Тяжело пришлось, он отвык подолгу находиться на одном месте. И не имел никакого опыта в уходе за новорожденными.
Дирхель всегда делал все, чтобы помочь Эдварду, хоть немного облегчить ему жизнь. Но сейчас впервые в его душу закралось сомнение.
Он осознал все сразу же, как увидел сломанную руку Эдварда. Понял, что совсем скоро тот вернется в город и сделает из Айка полноправного Свершителя. Неофициально, конечно, стать Свершителем может только взрослый человек. Но Айк будет выполнять обязанности Эдварда, пока он не поправится.
Если поправится.
Так нельзя, Дирхель чувствовал это, знал. Эд совершает страшную ошибку. Как когда-то собственный отец склонил его к роковому решению шантажом и манипуляциями, так и Эдвард собирался поступить с Айком. И если мальчик уступит отцу…
Для него уже не будет пути назад.
Мысли об этом мучили Дирхеля день за днем, не давая покоя. Айк всегда был его любимцем. Он восхищался его силой воли и смелостью перед лицом испытаний. Эйвора, по непонятным причинам, любил меньше. Даже когда мальчик был совсем маленьким, Дирхелю казалось, что его беззаботная легкость и простодушие скрывают что-то еще. Что-то неприятное. А вот Айк не такой.
Эта широко распахнутая душа словно открыта всем ветрам. Прямой, честный, искренний — разве должен такой человек прожить всю жизнь, окруженный ненавистью и презрением себе подобных?
С другой стороны, что он, Дирхель, может тут сделать? Айк не его сын, а Эдварда, пусть он и помогал растить его. Попытайся он встать между ними, Эд никогда его не простит, а ведь он и дети — единственная семья Дирхеля. Что же тогда останется? Жизнь может стать и вовсе невыносимой…
Часы в общей комнате мерно отстукивали время, стрелки приближались к полудню. Дирхель бессознательно следил за этим стуком; раскрытая книга лежала, забытая, на коленях. Сверху доносились негромкие голоса — близняшки играли в своей комнате. Эйвор вот уже час сидел один в библиотеке.
Он тоже сильно изменился — стал замкнутым, раздражительным и угрюмым. Делал свою часть работы и, освободившись, скрывался в библиотеке. Дирхелю казалось почему-то, что Эйвор не читает, а просто сидит и думает, думает, думает…
Снова придется жить здесь — от этой мысли стало совсем скверно. Провести год, а то и больше, в этой глуши, наедине с Эйвором! Но отказать Эдварду он не мог. Их слишком многое связывало. Они должны держаться вместе, иначе всему конец...
Нет, так не пойдет!
Дирхель энергично вскочил и захлопнул книгу. Надо двигаться, делать что-то, так и с ума сойти недолго!
Он накинул плащ и вышел из дома. Солнце ударило в глаза, он блаженно зажмурился и решил проведать Фрэн. Верховая прогулка успокоит его и придаст сил. Как будто он на пути к очередному Хранилищу, где ждут неоткрытые книги, неразгаданные тайны.
В хлеву царило непонятное оживление — блеяние коз было слышно даже на улице. Дирхель отворил дверь... и остолбенел.
Рядом с Фрэн стоял Айк и надевал на лошадь уздечку. При звуке открывшейся двери он резко обернулся, как человек, застигнутый на месте преступления, и судорожно стиснул повод в руках. Мертвенно-бледное лицо, лоб и нос поцарапаны, губы потрескались. Глаза без всякого выражения, словно черные дыры в глиняной маске.
— Айки! — Дирхель решил не обращать пока внимания на внешность мальчика. — Здравствуй! Не ждали тебя так скоро, вот удача!
Айк молча вернулся к прерванному занятию.
Дирхель не верил своим глазам. Он знал, что старший сын Эда побаивается лошадей. Но сейчас он действовал так уверенно, будто всю жизнь ездил верхом. Поправил уздечку, закинул повод на холку лошади и снял со стены седло — мягкий кожаный мешок с подпругой и стременами.
— Все в порядке? — спросил Дирхель, приближаясь. — Что ты делаешь?
— Уезжаю. — Голос Айка звучал так, словно он долго кричал на морозе. — Эйвор едет со мной. Не пытайся остановить меня, Хэл.
— И не собираюсь.
Айк бросил на него короткий удивленный взгляд. Дирхель прислонился плечом к перегородке и скрестил руки на груди. Сердце билось, как сумасшедшее.
— Ты давно хотел уехать, — спокойно произнес он, — знаю, мечтаешь увидеть море. К нему и направишься?
Айк замялся. Он явно готовился к обороне, и поведение Искателя спутало его планы. Приходилось менять стратегию на ходу, а в этом — Дирхель знал — он был не силен.
— Я... еще не решил. Может быть.
— Путь-то неблизкий, — заметил Дирхель деловым тоном, — по такому снегу недели две, а то и больше. Быть может, отдохнешь сначала? Я потушил капусту с грибами.
— Отдохнуть? — Айк нахмурился, словно впервые слышал это слово. — Зачем? Я не устал.
— Вещи к тому же собрать надо. Вы же не поедете, в чем есть?
Айк застегнул подпругу. Постоял, опираясь о спину лошади — его заметно пошатывало. Повернулся к Дирхелю, и у того похолодело в груди — таким чужим, настороженным и почти злобным был устремленный на него взгляд.
— Хэл, о чем ты вообще? Хочешь задержать меня? Не выйдет.
Дирхель поднял руки ладонями вверх.
— Я просто хочу поговорить.
— Хватит с меня разговоров! — Айк решительным движением затянул подпругу. — Все, наслушался!
Фрэн заволновалась, и Дирхель придержал ее за уздечку. Козы продолжали блеять и метаться в своих загонах, словно чуяли неладное.
— Я не знаю, что произошло, но догадываюсь. Сейчас твоего отца здесь нет. Может, ты все же выслушаешь меня?
Повисло молчание. Айк положил обе руки на спину Фрэн и опустил голову.
— Я знаю, ты не хочешь становиться Свершителем, — заговорил Дирхель, приняв его молчание за согласие, — пожалуй, вам и правда лучше уехать. Но не надо рубить с плеча. Нельзя отправляться в путь без припасов, зимой, не умея толком ездить верхом...
— Я не могу ждать, — произнес Айк, стискивая зубы, — как ты не поймешь? Он придет за мной!
— Айк, твой отец обычный и очень несчастный человек. Не какое-то чудовище. Он еле ходит, и у него сломана рука! Полагаешь, он силком потащит тебя на площадь и заставит провести свершение?
Айк рассеянно водил пальцами по седлу.
— А что бы ты сделал? — с усилием произнес он.
У Дирхеля слегка отлегло от сердца, и он мысленно вознес хвалу Всемогущему.
— Останься, хотя бы ненадолго. Поешь, отдохни. А я схожу в город и поговорю с Эдвардом. Что-нибудь сообразим, обещаю!
— Например? — Губы Айка скривились.
Дирхель осторожно взял мальчика за руку и вывел из стойла. Айк дрожал, одежда насквозь промокла от снега и пота. Дирхель снял плащ и накинул ему на плечи.
— Много лет назад, когда твой отец был молод, я предложил ему уехать. Блаз у него тогда уже был, да и Темный с ним. Мы могли бы стать Искателями, путешествовать вместе. Я умолял его отказаться от этой ноши, но...
Айк поднял голову, и Дирхель заметил, что страшное выражение исчезло из его глаз. Он с воодушевлением продолжил:
— Его отец, твой дед, был уже в годах, а мать часто болела. Эдвард не мог их бросить и остался. Стал тем, кем стал, тут уж ничего не поделаешь. Но, быть может, сейчас он согласится уехать. Ради тебя и Эйвора. Это сложно, но он любит вас и…
— ...и Свершительство, — закончил Айк, и взгляд его снова стал жестким.
— Что?
Айк высвободился из рук Дирхеля и начал отступать к двери.
— Я знаю, ты хочешь помочь, и верю тебе. Но твой план не сработает. Отец никуда не уедет, ему все это нравится. Я давно понял. Он получает удовольствие от того, что делает, и не захочет это бросать. Я прав?
Дирхель стоял, опустив руки. Его вдруг охватила страшная тоска.
Неужели ничего не выйдет? Как Айк ухитрился заметить такое? В отличие от Эйвора, он никогда не отличался прозорливостью. Но под влиянием обстоятельств люди меняются.
Что делать? Дирхель знал лишь одно — придется сказать правду. Ложь Айк распознает на счет раз.
— Что ж, ты прав, — медленно произнес он, — Но это половина правды. Другая состоит в том, что твоему отцу было слишком тяжело. И чтобы выдержать, он нашел такой выход. Он получает удовольствие не от Свершительства, а от осознания власти. При свете дня он отверженный, но ночью люди смиряют гордыню и приходят к нему за помощью. Это дает ему ощущение... что он что-то значит. Оно поддерживает его и помогает жить дальше. Он стал таким не по своей воле, это защита.
— Прости, Хэл, — голос Айка прозвучал так по-взрослому, что Дирхель вздрогнул, — но ты сам себя убеждаешь. Я знаю, как ты любишь отца. Останься с ним, пожалуйста. Не бросай его и девочек. А мы... мы должны уйти.
Он повернулся и решительно взялся за ручку двери.
Одним прыжком Дирхель покрыл разделяющее их расстояние. Обхватил Айка одной рукой, а ладонью другой зажал рот и нос. Айк задергался в его могучих объятиях.
— Ты тоже меня прости, — сдавленно произнес Дирхель, — но я не позволю тебе вот так уехать. Вы с Эйвором и двух дней не протянете. Я люблю Эда, но вас я тоже люблю и не могу отпустить на верную смерть. Даже если в глубине души ты ее и жаждешь.
Он все крепче прижимал ладонь к лицу Айка, и постепенно рывки ослабли, а потом и вовсе прекратились. Дирхель подхватил обмякшее тело на руки и, толкнув плечом дверь хлева, вышел в белое сияние зимнего дня.
— Айки, посмотри-ка сюда.
— М-м-м... что?
— Такой потрясающий свет...
Айк нехотя приподнял веки.
Он лежал навзничь на траве, где-то в вышине мягко шумел зеленый свод леса. Солнце струилось сквозь листву; мириады пылинок кружились и танцевали в дымчатых световых столбах. Изумрудные жуки пронзали их в полете, вспыхивали на миг и тут же пропадали в тени. Ветви лениво покачивались, и солнце то брызгало светом в глаза Айку, то снова исчезало.
Чьи-то пальцы мягко коснулись его запястья.
Айк медленно сместил взгляд вправо. Джори сидел рядом, теплый ветер шевелил пряди русых волос. На его лице было то самое восторженное выражение, которое так поразило Айка в начале их знакомства. Теперь он привык к нему.
Глаза их встретились, и во взгляде Джори, как всегда, промелькнула неловкость. Он тоже долго привыкал к тому, что Айка не смущают его, как он выражался, «задвиги».
— Очень красиво, правда?
— Красиво… — Собственный голос показался Айку приглушенным, точно доносился из-под воды. Сочные, резкие краски летнего полдня были мучительны, хотелось прикрыть глаза.— Давно хотел спросить... если друг тебя предает — ты должен его простить?
— О чем ты? — В голосе Джори зазвучала тревога.
— Ты знал с самого начала, что должность Свершителя — наследственная. Но мне не сказал. Поэтому Крис тогда так разозлилась? Верно?
Листва снова зашелестела у него над головой, но теперь в ее шепоте чудилось скрытое беспокойство.
— Айки... я тебя никогда не предавал.
— Но ты умолчал об этом. Почему?
— Я... испугался. — Голос Джори звучал то ближе, то дальше, как будто его качало на волнах. — Боялся, что, узнав правду, ты сгоряча можешь совершить что-нибудь... опрометчивое.
— Как сейчас?
Прохладная ладонь легла на лоб Айка.
— Я верю, ты поступишь правильно. Я всегда в тебя верил. Прощать или нет, принимать свою судьбу или пытаться ее изменить — каждый решает сам. Не позволяй никому отнять у тебя это право. Как это сделал я.
Голос звучал все слабее, отдалялся, его уносило прочь летним ветерком.
— Джори…
— Запомни мои слова.
— Джори! Джори, подожди!
— Айки! Очнись!
Прохладная ладонь соскользнула со лба Айка, и он невольно потянулся головой ей вслед.
— Джори…
Ладонь сильно — пожалуй, слишком сильно для дружеской руки — похлопала его по щекам. Айк открыл глаза.
Он лежал на своей кровати. Солнечный свет, отражаясь от снега, заливал потолок мягким сиянием.
Эйвор сидел рядом, тонкое личико, прежде такое веселое и задорное, было печально. Он явно уже несколько дней не приводил в порядок волосы и одежду. Во взгляде читалась странная смесь облегчения и досады.
Айк приподнялся на локтях.
— Что случилось?
— Ты не помнишь? — озабоченно спросил младший. — Дядя говорит, ты, наверное, заболел. Вы разговаривали, и ты вдруг потерял сознание. Он принес тебя в дом. Не помнишь этого?
Айк помнил все, но не спешил об этом сообщать.
— А где Хэл?
— Пошел в город, за отцом. Велел мне посидеть с тобой.
В последней фразе прозвучал непонятный вызов, но Айк не обратил на это внимания. Схватил Эйвора за руку.
— Давно он ушел?
— Примерно час назад... Айки, больно!
— Прости… — Айк разжал пальцы и машинально прикусил большой.
Думай, думай быстрее! Время еще есть, но оно истекает.
— Все хорошо? — осторожно произнес Эйвор. — Может, принести воды? Или поесть?
Айк заставил себя говорить спокойно.
— Да, поесть не помешает. А девочки кушали?
— Ага. Поели и заснули.
Отлично, здесь проблем не будет.
Айк скинул ноги с кровати. Пустота внутри никуда не делась, и он чувствовал страшную слабость — но и только. Дирхель умел соизмерять силу, не то что Лэндон Холланд.
Криво усмехнувшись этой мысли, Айк встал и направился к двери.
— Пошли на кухню. Хэл вроде говорил о капусте с грибами?
Пока они ели, мозг Айка лихорадочно работал.
Он испытывал двойственные чувства. Гнев — Хэл так подло поступил с ним! И вместе с тем Айк осознавал его правоту. Как можно отправляться в поход без подготовки? Он, Айк, повел себя, как дитя малое. Хотел вскочить на Фрэн и скакать куда глаза глядят. Видать, после случившегося в лесу в голове слегка помутилось.
Айк не помнил, как ушел от дерева. Очнулся по дороге к деревне, в каком-то помрачении — мерещилось, что дерево гонится за ним. Он рвался вперед, увязал в снегу и лежал, не в силах пошевелиться. Один раз подумал — вот и все! — и был рад этому.
Какое наслаждение лежать и ни о чем не думать!
Смерть от холода милосердна. Он просто уснет и больше не проснется. Быть может, отец найдет его тело, но самого Айка уже не получит. «Я буду невообразимо далеко от вас и высоко над вами»*... Это настоящая свобода, ее никто не сможет отнять.
Он уже решился и свернулся клубочком в снегу, прикрыв глаза рукой от солнца, которое упрямо ломилось в сомкнутые веки. Но мысль об Эйворе иглой вошла в усталый мозг.
Если он умрет, отец сделает Свершителем младшего! Эйвор слишком любит отца и готов на все, чтобы заслужить его одобрение.
И потом — как же Джори? Крис, конечно, расстроится, может, всплакнет, но не более. А вот Джори... каково ему придется?
Когда умерла мама, жестокая, непереносимая боль и пустота терзали Айка днем и ночью — долго, очень долго. Он помнил, как порой ощупывал грудную клетку — не верилось, что сердце еще там и по-прежнему бьется. Что можно испытывать такую боль и продолжать жить.
Даже тень чего-то подобного не должна коснуться Джори. Того, кого любишь, нельзя обрекать на страдания.
И Айк поднялся — заставил себя встать и пойти. Дотащился до деревни, сел на поваленное дерево за домом Холландов. Ни о чем не думал, ни на что не надеялся. Просто ждал Джори.
Небо и снег сверкали; Айк прикрыл глаза, не в силах выносить этот блеск. Его могли увидеть в любую минуту — чьи-то голоса раздавались совсем неподалеку. Но ему было все равно. Он ушел в какие-то края, недоступные обычным людям, и очнулся от того, что его трясут за плечо, больно и настойчиво. Джори все-таки пришел.
Здесь в воспоминаниях снова зиял провал. Они долго шли по лесу, и Джори помогал Айку, как тогда, летом. И он начал рассказывать — возможно, не в первый раз, он не знал. Не помнил.
Джори слушал, как всегда, молча, и это внезапно взбесило Айка. Хотелось, чтобы он сказал хоть что-то. Как-то помог. Умом Айк понимал, что друг бессилен, но не мог, не смел это признать. Джори был его последней надеждой. Единственной надеждой.
Окончание их разговора Айк запомнил слишком хорошо.
— Ну так что? — резко спросил он, не замечая злости в собственном голосе. Они остановились неподалеку от дома Райни. Солнце достигло высшей точки на небе, от деревьев на снег падали голубоватые тени. — Чего молчишь?
Джори выглядел страшно усталым и каким-то потерянным.
— Я... я не знаю, — произнес он, пряча глаза, — что ты хочешь услышать?
— Совет, совет, какой-то совет! А ты как думаешь, что мне нужно? Сказочку о белом безмолвии?
Джори вздрогнул всем телом. Его рука на плече Айка стала твердой, как высохшая ветка.
— Айки, прошу тебя! Что бы я ни сказал, это не поможет тебе принять верное решение.
— Почему это?
— Потому что... его нет, — с усилием произнес Джори и отвернулся.
— Вот как! — Айк скрестил руки на груди и жестко посмотрел на друга. Тот сжался под этим взглядом. — Да ты... ты просто трусишь, поэтому не хочешь помочь мне!
Джори вскинул голову, глаза его сверкнули. Они стояли друг против друга, по колено в глубоком снегу. Лес вокруг замер, словно прислушиваясь.
— Трушу? Я?
— Да, трусишь! Как и тогда, летом.
Джори смертельно побледнел. Айк ждал, что он разозлится, ждал удара, но на его лице появилось умоляющее выражение.
— Да говори же! — не выдержал Айк. — Давай!
Джори судорожно сплел пальцы в замок.
— Айки, ни один мой совет не принес тебе ничего хорошего!
— Да наплевать! — рявкнул Айк. — Больше спросить-то некого! Эйвор еще мал, отец против меня, а Хэл — его друг! У меня есть только ты, и мне нужно знать твое мнение! Или ты о книжках горазд рассуждать, а как дошло до дела, так в кусты?
В глазах Джори вспыхнула обида, и Айк пожалел о своих словах, но только на миг. Он был на пределе, хотел, чтобы Джори наконец разозлился и выложил все. Злость подобна взрыву, а он всегда сопровождается вспышкой, которая озаряет все вокруг.
— Хорошо, — неожиданно жестко произнес Джори. В его голосе зазвенели знакомые металлические ноты. — Тебе нужно мое мнение — вот оно. Уезжай. Бери Эйвора, сажай на лошадь, и скачите отсюда во весь опор. Туда, где вас никто не найдет.
Айк смотрел на него, приоткрыв рот от изумления. Джори улыбнулся ему медленной, светлой улыбкой, полной любви и в то же время невыразимой горечи. Повернулся и пошел прочь, взрывая коленями снег.
— Джори! Погоди!
Джори обернулся, быстро провел ладонью по лицу и крикнул:
— Уезжай, Айк! Уезжай или станешь Свершителем!
— Эй, ты как?
Айк вздрогнул и уронил ложку. В ушах ещё звучал крик Джори. Он вернулся к еде, избегая пытливого взгляда Эйвора.
Надо взять теплую одежду, запасные плащи, провизию… эх, ну почему именно сейчас! Насколько было бы проще летом!
За спиной на плите зашумел чайник. Айк окинул взглядом уютную, теплую кухню, и у него заныло в груди. Он вдруг понял, как сильно любит этот дом. Он так долго жаждал уйти отсюда, отправиться за мечтой. И вот теперь, когда уход стал реальностью, чувствовал, что не готов. Мир показался таким огромным и грозным, а он сам — таким маленьким!
Но выбора не было. За жизнь в родном доме пришлось бы заплатить слишком высокую цену.
— Айк, ты правда здоров? — с тревогой спросил Эйвор. — У тебя лицо такое...
— Да устал просто.
Айк внезапно осознал, что соврал младшему походя, даже не задумываясь — и это больно его укололо. Он протянул руку через стол и накрыл ладонь брата своей.
— Эйви... слушай внимательно. Сейчас мы соберем кое-какие вещи и еды в дорогу и уйдем.
— Уйдем? — не понял Эйвор. — Как это? Куда?
— Отправимся путешествовать. Как дядя Хэл. Ты же хочешь посмотреть мир?
— Ну... да, конечно. — Эйвор подозрительно смотрел на брата, словно сомневаясь в ясности его рассудка. — Но как же мы уйдем, Айк? Не спросив разрешения у отца?
— А я уже спросил! — продолжал вдохновенно врать Айк. — Он сказал, раз Хэл все равно здесь, мы можем прогуляться до побережья и обратно. Как тебе такой план?
Он ожидал, что Эйвор восторженно завопит и повиснет у него на шее, но ничего подобного не случилось. Младший вынул пальцы из его ладони, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. В этом движении было что-то настолько взрослое, что у Айка защемило сердце от любви и нежности.
— Что-то я не понимаю. Ты же говорил, снег слишком глубок? Что мне даже до деревни не дойти?
— Ну так то до деревни. Чего ты там не видел, чтобы силы тратить? А тут — море! Хэл говорил, оно зимой не замерзает, красота невероятная!
Эйвор нахмурился и вдруг взглянул темными, как ночь, глазами, прямо в глаза Айку. Тому стало очень неуютно от этого взгляда. Слишком уж он напоминал отцовский.
— Звучит отлично, — произнес Эйвор, — но все-таки дождемся отца и дядю! Девочек лучше не оставлять дома одних.
«С каких это пор ты стал так заботиться о девочках?» — сердито подумал Айк и заставил себя улыбнуться.
— Ты прав. Давай пока собираться, а как они придут, сразу в дорогу!
Он разыскал пару холщовых мешков и набил их припасами. Переоделся и положил влажные рубашку и штаны поверх провизии. Привычным движением нащупал за голенищем сапога нож Джори.
Не помешало бы вещество для разведения огня, но мастерская заперта на замок. Сбить его, конечно, пара пустяков, но как он объяснит это Эйвору? Поэтому он взял на кухне кремень и кресало, нашел подходящую тряпку для трута.
Солнце клонилось к западу, медлить дальше нельзя. Надо любым способом увести Эйвора из дома до возвращения отца и Дирхеля.
Брата Айк нашел во дворе. Завернувшись в меховой плащ, тот рассеянно разглядывал озаренные солнцем верхушки деревьев.
— Думаю, надо выдвигаться, Эйви, — бодро произнес Айк, — что-то давно их нет. Может, отец решил остаться в городе. Для него слишком тяжело добираться сюда, даже верхом.
Слова повисли в воздухе, и Айк ощутил себя не в своей тарелке. Впервые он не мог понять брата. А ведь раньше видел насквозь все его невинные хитрости и увертки.
— Верхом? — переспросил Эйвор, оборачиваясь. — Почему верхом?
— А... разве Хэл не на лошади поехал?
— По-моему, нет. Он пешком пошел.
Поскальзываясь на протоптанной в снегу дорожке, Айк забежал за дом и распахнул дверь хлева. На него пахнуло мягким теплом. Козы призывно заблеяли, но он не обратил на них внимания.
Фрэн была на месте! Более того — Дирхель не расседлал ее, лишь ослабил подпругу.
На чурбаке у стойла лежало что-то темное. Айк приблизился и понял, что это книга — книга с картами, которую Дирхель привез ему осенью. Из неё торчал лист бумаги, Айк вытащил его и развернул. Это был план местности с местоположением их дома, города и дорогой к побережью, набросанный твердой рукой Дирхеля.
Горло перехватило рыданием. Айк крепко прижал книгу к груди и прошептал:
— Спасибо, дядя Хэл! Спасибо!
Сбегать за мешками с провизией, связать их и повесить на спину лошади не заняло и пяти минут. Сердце Айка замерло, когда он приблизился к голове Фрэн. Та недовольно скосила глаз, фыркнула и слегка прижала уши.
— Хорошая девочка, — ласково произнес Айк и протянул лошади большой сухарь. Та вздернула уши и благосклонно приняла подношение. Прикосновение ее губ было грубым и шершавым, но совсем не противным. Айк слегка расслабился. Взял Фрэн под уздцы и потянул за собой.
— Пойдем, пойдем, девочка, — он старался подражать уверенному тону Дирхеля, но горло сдавило от страха, — хорошая девочка!
К его изумлению, лошадь послушно последовала за ним. А когда они огибали дом, игриво толкнула Айка головой в спину — он едва не полетел в снег. Обернулся, мокрый, как мышь, в полной уверенности, что сейчас его съедят или затопчут насмерть. К счастью, вовремя вспомнил, как Хэл учил определять настроение лошади по ее ушам. Уши Фрэн были направлены вперед, и она казалась дружелюбной. Насколько это вообще возможно для животного такого размера.
Когда копыта загремели по настилу двора, Эйвор обернулся, и глаза его чуть не вылезли на лоб.
— Что ты делаешь?! Это же лошадь Дирхеля!
— Точно, — Айк подвел Фрэн к чурбаку для колки дров, — залезай!
— Я не умею на ней ездить!
— И я не умею. Заодно и научимся.
Айк ухватил Эйвора за рукав и подтащил к колоде. Другой рукой с трудом удерживал Фрэн — она косилась на собак и испуганно всхрапывала.
— Залезай!
Но Эйвор вырвался и отскочил в сторону. Это резкое движение еще больше взбудоражило лошадь — она вздернула голову и заплясала, оглушительно громыхая копытами. Райст и Кари забегали вокруг нее, припадая на передние лапы и порыкивая от возбуждения. Айк судорожно вцепился в повод обеими руками.
— Тихо, тихо, спокойно, Фрэн, — приговаривал он, ни жив, ни мертв от страха, — Эйв, да убери же собак!
Однако Эйвор остался стоять неподвижно, скрестив руки на груди. Айк, поминая вслух и про себя Темный Лик, кое-как стащил повод через голову Фрэн и привязал его к столбику колодезного сруба. Велел собакам отойти под навес и с трудом успокоил кобылу.
Айк весь взмок, несмотря на мороз, сердце так и прыгало. Лошадь была огромной и пугающе сильной, а время истекало. Эйвор, как всегда, решил показать характер в самый неподходящий момент.
Он повернулся к брату.
— Ну что такое?
На щеках Эйвора горели болезненно-красные пятна.
— Я никуда не поеду, пока ты все не объяснишь! — дрожащим голосом заявил он.
— Но я же сказал, мы…
— Эту чушь про море можешь оставить при себе! — выпалил Эйвор, испуганно и в то же время с вызовом глядя на брата. — Отец в жизни не разрешил бы такого! Скажи правду! Почему ты хочешь уехать?
Айк на миг прикрыл глаза. Потом шагнул к брату и положил ладони ему на плечи.
— Я не могу сейчас ничего объяснить, Веточка. Но уехать и правда надо. Очень. Прошу тебя, верь мне! Знаю, я не лучший старший, но я люблю тебя больше всех и хочу, чтобы ты поехал со мной!
— Любишь... больше всех? — с сомнением произнес Эйвор. Он пристально вглядывался в лицо Айка, словно искал что-то. — Правда?
— Конечно, а как иначе? Ты — мой младший, и мы всегда были вместе! Ты же хочешь, чтобы так было и дальше?
— Да… — почти прошептал Эйвор.
— Тогда доверься мне! Прошу, пожалуйста! Ты должен мне верить, Веточка!
Эйвор судорожно всхлипнул и обнял Айка с такой силой, что тот охнул от боли. Засмеялся, прижимая брата к груди.
— Так-то лучше! Давай, я подсажу тебя!
Скорее, скорее! Время уходит!
Придвинуть чурбак и помочь Эйвору взобраться на спину лошади. Открыть ворота. Отвязать Фрэн и вывести ее наружу. Снова привязать к ближайшему дереву. Закрыть ворота. Отвязать лошадь.
Когда Айк закончил, пот лил с него градом. Он сознавал, что если отец и правда захочет вернуться, в его состоянии и без лошади это займет куда больше времени, чем обычно. И все равно каждую секунду ждал, что из леса появятся две одинаково высокие, плечистые фигуры. Ведь тогда у Дирхеля не останется выбора — ему придется их остановить или потерять дружбу отца навсегда. И если он любит Эдварда хоть вполовину так сильно, как Айк любит Джори, он их остановит.
Но минуты текли, а в лесу по-прежнему стояла тишина. Ни голосов, ни хруста снега под торопливыми шагами.
Айк торопливо углубился в лес — снег мешал ему куда больше, чем лошади, он буквально висел на поводе.
Наконец ему попался подходящий пенек. Айк взобрался на него — широкая спина кобылы оказалась на уровне его плеч. Передал повод Эйвору и предупредил:
— Держись крепче! Думаю, ей это не понравится!
Эйвор послушно вцепился в повод. Айк глубоко вдохнул, подпрыгнул и упал животом на спину Фрэн. Та всхрапнула, прянула в сторону, и братья чуть не слетели в снег. У Эйвора вырвался сдавленный крик. Айк отчаянным усилием приподнялся на руках и перекинул ногу через спину пляшущей лошади.
— Фрэн, тихо, тихо! — приговаривал он, пытаясь удержаться и не получить веткой по лицу. Лошадь была круглая и подвижная — как будто решил прокатиться по реке на пустой бочке.
Айк выхватил из рук Эйвора повод и натянул изо всех сил. Сработало, Фрэн попятилась и застыла, как вкопанная.
Братья сидели молча, переводя дыхание.
— Ж... жуть какая, — хрипло произнес Эйвор. — Айки…
— Что? — Айк крепко прижимался грудью к спине брата и чувствовал, как бьется его сердце. Быстро-быстро, как у перепуганной птицы.
— Это и правда нужно?
— Думаешь, я бы затеял такое ради забавы? — Айк склонил голову и вытер мокрый лоб о плечо брата. Тот захихикал.
— Нет, не думаю.
— Ну вот и отлично.
Айк кое-как собрал повод и стиснул ногами бока кобылы. Та вздрогнула и нехотя двинулась вперед.
В этот миг последний солнечный луч блеснул между деревьями и растаял без следа.
Айк никогда не ездил верхом, но Дирхель рассказывал ему кое-что. Нужно тянуть лошадь за повод в ту сторону, куда хочешь повернуть и одновременно давить на ее бок противоположной ногой.
Но сейчас, когда ошеломленный Айк кренился на бок при каждом новом шаге кобылы, вся наука вылетела у него из головы. Фрэн пробиралась по снежной целине, высоко поднимая мощные ноги. Айка и Эйвора раскачивало так, словно они сидели на верхушке дерева в ветреную погоду. Оба судорожно вцепились пальцами в седло, чтобы не упасть.
Через час, когда впереди замелькали огни деревни, братья так измучились, что буквально свалились с лошади в снег. Остановились на границе леса и отдохнули, не разводя огня.
— Зачем мы здесь? — спросил Эйвор, когда немного пришел в себя. — И... куда мы поедем?
— Как куда? К морю, разумеется! — Айк улыбнулся, хотя сердце его заходилось в беззвучном крике. — Попрощаемся с Джори и поедем.
При упоминании Джори лицо Эйвора помрачнело. Но он промолчал — только плотнее стянул на груди полы плаща.
После ясного дня небо вдруг затянуло плотными облаками, ни луны, ни даже звезд. Но снег все равно слегка мерцал холодным, неживым светом. На поле чернели редкие скирды да горбились сугробы, скрывавшие мобов.
Айк вспомнил, что даже не попрощался ни с сестрами, ни с Райстом и Кари, и его охватила печаль. Быть может, он никогда их больше не увидит. Но он понимал — это ничто по сравнению с тем прощанием, которое ему предстояло.
Джори, скорее всего, откажется ехать с ними. Айк уважал его решение, и все же надежда продолжала жить в глубине его упрямой души. Не верилось, что этой ночью они с Джори увидятся в последний раз.
Братья кое-как взобрались на лошадь и выехали из леса. Ранний вечер зажег в окнах деревенских домов множество огней, и Айк искренне надеялся, что все и правда сидят по домам, в тепле.
В доме Холландов горело только одно окно. Айк ухватился за забор и хотел спешиться, но тут во дворе залаяла собака.
Фрэн шарахнулась, и Айк вылетел из седла. К счастью, падая, он не упустил из рук повод.
— Кто здесь? — Из-за сарая показалась темная фигура. — Нарин, тихо! Молчать!
Этот голос Айк узнал бы из тысячи — сколько раз он успокаивал его, дарил утешение и поддержку!
«Больше никто и никогда не заговорит так со мной», — в отчаянии подумал он и громко прошептал:
— Это я!
Джори вмиг перемахнул через невысокий забор и обнял Айка. Несколько мгновений они стояли, не разжимая рук. Айк глубоко вдыхал знакомый резкий запах лошадей и кузни и, как всегда рядом с Джори, наконец-то чувствовал себя в безопасности. Теперь все будет хорошо, они позаботятся друг о друге.
Джори оглянулся на освещенное окно и повел Айка за угол забора. Здесь росли заснеженные кусты, достаточно высокие, чтобы скрыть от любопытных глаз даже лошадь.
Айк, не выпуская повод, обнял друга за шею и привлек к себе. Быстро и тихо рассказал обо всем, что случилось после их расставания в лесу.
— Значит, ты все-таки решился, — Джори вымученно улыбнулся, — ну, может хоть от этого моего совета будет толк.
— Послушай, — Айк положил руку ему на плечо, — поехали с нами! — и, видя, что Джори качает головой, заговорил с лихорадочной поспешностью: — Я помню, что ты говорил... мама, Крис... но иногда нужно думать и о себе! Я не могу тебя здесь бросить! Уедем вместе, как и собирались, а там придумаем что-нибудь!
— Нет, я не могу! Не проси меня!
— Я знаю, тебе тяжело. А мне, думаешь, нет? У отца сломана рука, и сестры — я обещал маме заботиться о них, а сам... но иногда другого пути нет, понимаешь?
— Айки, ты поступаешь правильно! — с жаром произнес Джори. — Но о твоей семье позаботится господин Магуэно. А я не могу оставить маму и Крис. Когда отец поймет, что я сбежал, он может сделать все, что угодно, может даже...
Голос Джори прервался. Тишину нарушало только его тяжелое дыхание. Вдалеке залаяли собаки, и Фрэн беспокойно переступила с ноги на ногу. Эйвор на ее спине хранил каменное молчание и походил на призрак в своем капюшоне.
Наконец Айк через силу произнес:
— Если ты останешься, он все равно может сделать... это, — у него язык не повернулся выговорить роковое слово, — ты не сможешь ему помешать.
Джори, бессильно опустив руки, смотрел в сторону, тени под его глазами казались бездонными. Его трясло, как в лихорадке.
— Он может убить и тебя! Джори! — не выдержал Айк. Положил ладонь на затылок друга и заглянул ему в глаза. — Я не вынесу этого! Я не смогу без тебя!
Что-то дрогнуло во взгляде Джори — словно сдвинулась огромная каменная плита, годами лежавшая у него на сердце. Айк видел, что он колеблется, и надежда вспыхнула в нем с новой силой. Он взял Джори за руку, почувствовал, как крепко сжались его пальцы. Шагнул назад, к Фрэн, увлекая его за собой.
И тут краем глаза заметил движение.
Мрак сгустился в гигантскую фигуру; огромная рука схватила Айка чуть выше локтя, и он вскрикнул от боли и ужаса.
Фрэн испуганно заржала и метнулась в сторону. Повод вырвало из руки Айка, и лошадь галопом помчалась через поле к лесу. Ветер донес слабый крик Эйвора.
— Попался, гаденыш! — Лицо, заросшее дикой бородой до самых глаз, надвинулось на Айка из темноты. Пахнуло брагой и давно немытым телом.
— Отец, нет! — крикнул Джори и вцепился в толстое плечо обеими руками. — Пусти его!
— До-олго я этого ждал! — прохрипел Лэнд. — Даже слишком долго! Интересно, что скажет твой папаша, когда получит тебя по частям? Пропадет у него охота угрожать мне?
Айк издал дикий вопль и, выхватив из сапога нож, полоснул по руке Лэнда. Тот с проклятием разжал пальцы, и Айк отскочил назад. С тонкого лезвия на снег летели черные брызги.
— Ах ты щенок! — рявкнул Лэнд и шагнул к Айку. Тот увернулся, с ужасом сознавая, что поймать его не составит труда. По такому снегу далеко не убежишь.
— Не трогай его! — отчаянно закричал Джори. — Айки, беги, скорее!
Лэнд резко повернулся и располосованной рукой схватил Джори за горло. Тот забился, хрипя, хватая ртом воздух.
— А как тебе это, а? — со свирепым злорадством произнес Лэнд. — Отродье Свершителя! Все еще хочешь убежать?
Айк стоял неподвижно, стиснув рукоять ножа влажной рукой.
— Оставь его! — произнес он и вдруг сорвался на крик. — Оставь, или я тебя убью!
— Гляньте, теленок грозится, словно бык! — захохотал Лэнд. — Подойди, тогда отпущу!
— Беги! — прохрипел Джори. Он не пытался разжать хватку отца — наоборот, обеими руками стискивал его руку, словно хотел удержать. — Беги!
Лэнд усмехнулся, сжал пальцы сильнее, и — Айк не поверил своим глазам — оторвал рослого Джори от земли. Юноша повис в его руке, как птица, попавшая в силок. Грудь его заливала кровь, текущая из раны отца.
Айк шагнул вперед без раздумий. Глаза Лэнда казались черными провалами, зубы щерились в улыбке. Джори хрипел и продолжал сопротивляться, но все слабее и слабее.
Айк сделал еще шаг.
Перед внутренним взором с необычайной яркостью промелькнули воспоминания — мама, смеющийся Эйвор, Дирхель с охапкой книг в руках... близняшки, спящие, свернувшись клубочком... светлое лицо Джори и его серебристый голос, способный успокоить любую душевную бурю, унять любую боль.
«Это злая судьба, Айки, но я верю, ты сможешь ее преодолеть».
Он перехватил нож лезвием вниз и смело взглянул в глаза Лэнду. Тот возвышался над Айком, как гора, но когда взгляды их встретились, улыбка его внезапно увяла.
— А-а-а, забери их Темный! — пробормотал он и небрежно, точно тряпку, отшвырнул Джори в снег. Тот со стоном втянул воздух и закашлялся.
Лэнд же повернулся, с удивительным проворством перемахнул через забор и скрылся в кустах.
Ошеломленный Айк привычным движением спрятал нож за голенище сапога. Голова закружилась, он оперся рукой о снег. Сквозь затуманенное сознание вдруг начали пробиваться голоса.
— Сюда!
— Убивают кого? Где кричали-то?
— Всемогущий с нами! Никак опять разбойники шастают!
— Ну-у, запела! Их уж полвека, как извели!
— Смотрите хорошенько, далеко им не уйти!
Чьи-то пальцы сомкнулись на руке в том же месте, где схватил его Лэнд, и Айк едва удержался от крика.
Перед ним на снегу сидел Джори. Волосы его растрепались, глаза набрякли кровью. На горле уже проступали багровые следы огромных пальцев.
— Беги! — просипел он. — Скорее!
Айк ухватил его за подмышки.
— Пойдем вместе! Давай, ну же!
Попытался поднять Джори на ноги, но ему не хватило сил.
— Вставай, чего расселся?!
Джори медленно покачал головой.
— Я не могу…
— Можешь! Должен! Я тебя здесь... не оставлю!
— Айки! Айк! — Джори схватил его за запястье и притянул к себе.
Лица их почти соприкасались, но в глазах друга Айк, как всегда, не увидел злости — лишь все то же непонятное смирение. И боль. В это мгновение он впервые осознал, как много подлинного мужества скрывается за этим кротким взглядом.
Голоса приближались — деревенские, похоже, решили осмотреть каждый дом.
— Ты должен... идти, — четко, раздельно проговорил Джори. — Эйвор... помоги ему!
Эйвор!
Айк вскочил, поискал глазами силуэт лошади. Но кругом насколько хватало глаз расстилался лишь снег — ни звука, ни движения до самой границы леса.
Джори судорожно закашлялся. Айк присел перед ним, бережно взял за плечи. Горе, любовь и отчаяние терзали его душу.
— Я вернусь. Найду для Эйвора безопасное место и вернусь за тобой. Дождись меня, хорошо? Обещай дождаться, что бы ни случилось!
— Обещаю, — чуть слышно прошептал Джори.
Айк сжал в горстях ткань его кафтана, резко оттолкнулся, словно разрывая невидимые путы, и бросился прочь.
Он бежал не оглядываясь. Выдергивал ноги из снега, сражался с ним, как с врагом. Смахивал рукавом слезы, падал и снова поднимался. В какой-то момент услышал далекий крик:
— Эй, ты кто такой?! А ну стой! Сто-о-ой!
Айк продолжал пробиваться вперед и через пару минут очутился под защитой деревьев. Убедившись, что никто его не преследует, он упал на колени в снег и зарыдал.
Наступила ночь. Хилый кусочек луны мелькнул в разрыве облаков и тут же спрятался, словно трусливая собачонка.
Айк стоял за деревом и ждал, пока суматоха в деревне уляжется. У дома Холландов копошились неясные тени. Кажется, односельчане помогли Джори подняться и довели его до дома.
Айк до крови обкусывал пальцы. Он старался не думать о том, как, а точнее, на ком Лэнд отыграется за свое поражение. При одной мысли об этом темнело в глазах, и он терял контроль над собой.
Дирхель угрожал Лэнду разоблачением, но Дирхеля здесь нет, в деревне он не живет. Когда еще он узнает о случившемся! И даже если изобьет Лэнда до полусмерти, это не поможет Джори и его домашним.
Айк коротко простонал от досады и хватил кулаком по стволу дерева.
Почему, ну почему все получилось так? Еще немного, и Джори согласился бы уехать. Айк знал, видел это в его глазах! Надо же было Лэнду появиться так не вовремя, забери его Темный со всеми потрохами!
Хотелось рвать и метать, но он заставил себя успокоиться. Сколько ни бесись, все бесполезно. Джори сейчас не поможешь. Надо вызволить из беды хотя бы Эйвора, которого он затащил сюда и подверг опасности.
Через несколько минут в деревне все стихло.
После всего случившегося Айка еще потряхивало. К счастью, следы Фрэн нашлись быстро — полоса вспаханного снега вела в лес. Чего ее туда понесло? Дирхель говорил, лошади любят простор и чтобы все хорошо просматривалось. Что порой очень трудно заставить лошадь зайти в лес.
Айк страшно устал и отупел от переживаний, и все же его осенила ясная, простая догадка.
Фрэн решила вернуться домой! Дирхель иногда ездил по лесу, и, конечно, она хорошо помнит дорогу назад.
Айк покусал палец. Если лошадь пошла к дому, ее ни за что не догнать. Значит, их затея провалилась, Фрэн привезет Эйвора прямо в руки к отцу. Уйти один Айк тоже не сможет — все припасы остались в мешках, на спине лошади.
Впору было отчаяться, но он все же решил пойти по следам кобылы. Вдруг она забежала в лес просто с перепугу? К тому же Эйвор мог упасть с ее спины и потерять сознание. Тогда он замерзнет в снегу.
Надо спешить.
Собрав последние силы, Айк двинулся по следу. И через полчаса был с лихвой вознагражден за решимость.
Когда впереди мелькнул огонек, он сначала подумал, что совсем поплохел головой и даже не заметил, как добрался до дома. Но огонь горел близко к земле — на стволах деревьев лежал дрожащий оранжевый отсвет.
Внутри засыпанного снегом моба жарко пылал небольшой костер. Толстые ветки весело стреляли искрами в морозный воздух. На воткнутых под углом к огню палочках скворчали кусочки козлятины, в воздухе растекался дивный аромат.
Айк приблизился к маленькому стану. Первой увидел Фрэн — расседланную и привязанную к дереву. А внутри моба перед костром сидел на корточках Эйвор. Рядом с ним стоял открытый мешок с провизией, а сам он с головой ушел в готовку.
— Веточка! — произнес Айк неожиданно севшим голосом.
Эйвор вскинул глаза и просиял. Вскочил на ноги, чуть не ударившись головой о низкую крышу моба.
— Наконец-то! Я знал, что ты меня найдешь!
Айк приблизился. Эйвор выбрался наружу и, как обычно, повис у него на шее.
— Но как… — Айк не мог поверить в то, что видел. — Как тебе удалось?
— Ну, Фрэн понесла, я еле на ней удержался. Думал, все, сейчас свалюсь. Но в лесу она зацепилась поводом за куст и остановилась.
— Погоди-ка… — Айк положил руки на плечи брату. На лбу у него темнел основательный синяк. — Все-таки упал?
— О ветку треснулся, — смущенно признался Эйвор, потирая лоб, — не страшно, уже совсем не болит! Я снег прикладывал. Кушать хочешь?
Айк забрался в моб и сел у костра. Проржавевший, хрупкий как стекло металл образовывал над головой нечто вроде крыши с большими окнами. Айк вспомнил, как они с братом в детстве играли в мобах, и слезы снова подступили к глазам. Он с силой втянул носом воздух и взял протянутую Эйвором палочку с мясом.
Только сейчас ощутил, насколько голоден и жадно принялся за еду. Вдвоем они мигом умяли козлятину, натопили снега в горшке и бросили в воду мороженые ягоды.
— Я знал, что ты пойдешь по следам, решил разбить лагерь и дождаться тебя, — не без гордости рассказывал Эйвор.
— Ты так здорово все устроил! Невероятно!
Эйвор раскраснелся и выглядел счастливым.
— Сейчас костер наружу перенесем, а на его месте спать ляжем. Индейцы всегда так делали.
Айк тоже читал о подобном способе, но не ожидал, что он настолько эффективен. Они завернулись в плащи и легли, пристроив седло вместо подушки, а земля приятно грела им спину.
Айк наелся, ему было тепло и уютно. Но сердце, опустошенное, изорванное в клочья, не успокаивалось, не желало уснуть.
— Жаль, Джори нет с нами, — прошептал он, глядя сквозь проем в крыше моба. Кроны деревьев едва заметно покачивались в темном, равнодушном небе.
Эйвор крепче обнял брата, прижался головой к его плечу.
— Ничего, Айки. Зато я здесь. Теперь я буду за тобой присматривать.
— Ты будешь присматривать за мной? — Айку хотелось рассмеяться, и вместе с тем он испытывал огромную нежность.
— Ну да, — деловито отозвался Эйвор, — кто-то же должен! Не все тебе за мной ходить, я уже не маленький!
— Тогда давай присматривать друг за другом, хорошо? — Айк улыбнулся, и боль слегка отступила.
Эйвор что-то ответил, но он уже снова думал о Джори. Они встретятся снова. Обязательно. Но сначала нужно позаботиться о младшем — нельзя подвергать его такому страшному риску.
«Дождись меня, Джори, — думал Айк, пока его затягивало в сон, как в стремнину ночной реки, быстрой и темной. — Ты обещал. Дождись меня».
Костер тихонько догорал. Легкий ветерок раздул угли и стих, не потревожив братьев. В сплетении ветвей над их головами выглянула звездочка.
Значит, завтра снова будет солнечный день.
Октябрь 2013 — январь 2020г.
Брата Айк нашел во дворе. Завернувшись в меховой плащ, тот рассеянно разглядывал озаренные солнцем верхушки деревьев.
— Думаю, надо выдвигаться, Эйви, — бодро произнес Айк, — что-то давно их нет. Может, отец решил остаться в городе. Для него слишком тяжело добираться сюда, даже верхом.
Слова повисли в воздухе, и Айк ощутил себя не в своей тарелке. Впервые он не мог понять брата. А ведь раньше видел насквозь все его невинные хитрости и увертки.
— Верхом? — переспросил Эйвор, оборачиваясь. — Почему верхом?
— А... разве Хэл не на лошади поехал?
— По-моему, нет. Он пешком пошел.
Поскальзываясь на протоптанной в снегу дорожке, Айк забежал за дом и распахнул дверь хлева. На него пахнуло мягким теплом. Козы призывно заблеяли, но он не обратил на них внимания.
Фрэн была на месте! Более того — Дирхель не расседлал ее, лишь ослабил подпругу.
На чурбаке у стойла лежало что-то темное. Айк приблизился и понял, что это книга — книга с картами, которую Дирхель привез ему осенью. Из неё торчал лист бумаги, Айк вытащил его и развернул. Это был план местности с местоположением их дома, города и дорогой к побережью, набросанный твердой рукой Дирхеля.
Горло перехватило рыданием. Айк крепко прижал книгу к груди и прошептал:
— Спасибо, дядя Хэл! Спасибо!
Сбегать за мешками с провизией, связать их и повесить на спину лошади не заняло и пяти минут. Сердце Айка замерло, когда он приблизился к голове Фрэн. Та недовольно скосила глаз, фыркнула и слегка прижала уши.
— Хорошая девочка, — ласково произнес Айк и протянул лошади большой сухарь. Та вздернула уши и благосклонно приняла подношение. Прикосновение ее губ было грубым и шершавым, но совсем не противным. Айк слегка расслабился. Взял Фрэн под уздцы и потянул за собой.
— Пойдем, пойдем, девочка, — он старался подражать уверенному тону Дирхеля, но горло сдавило от страха, — хорошая девочка!
К его изумлению, лошадь послушно последовала за ним. А когда они огибали дом, игриво толкнула Айка головой в спину — он едва не полетел в снег. Обернулся, мокрый, как мышь, в полной уверенности, что сейчас его съедят или затопчут насмерть. К счастью, вовремя вспомнил, как Хэл учил определять настроение лошади по ее ушам. Уши Фрэн были направлены вперед, и она казалась дружелюбной. Насколько это вообще возможно для животного такого размера.
Когда копыта загремели по настилу двора, Эйвор обернулся, и глаза его чуть не вылезли на лоб.
— Что ты делаешь?! Это же лошадь Дирхеля!
— Точно, — Айк подвел Фрэн к чурбаку для колки дров, — залезай!
— Я не умею на ней ездить!
— И я не умею. Заодно и научимся.
Айк ухватил Эйвора за рукав и подтащил к колоде. Другой рукой с трудом удерживал Фрэн — она косилась на собак и испуганно всхрапывала.
— Залезай!
Но Эйвор вырвался и отскочил в сторону. Это резкое движение еще больше взбудоражило лошадь — она вздернула голову и заплясала, оглушительно громыхая копытами. Райст и Кари забегали вокруг нее, припадая на передние лапы и порыкивая от возбуждения. Айк судорожно вцепился в повод обеими руками.
— Тихо, тихо, спокойно, Фрэн, — приговаривал он, ни жив, ни мертв от страха, — Эйв, да убери же собак!
Однако Эйвор остался стоять неподвижно, скрестив руки на груди. Айк, поминая вслух и про себя Темный Лик, кое-как стащил повод через голову Фрэн и привязал его к столбику колодезного сруба. Велел собакам отойти под навес и с трудом успокоил кобылу.
Айк весь взмок, несмотря на мороз, сердце так и прыгало. Лошадь была огромной и пугающе сильной, а время истекало. Эйвор, как всегда, решил показать характер в самый неподходящий момент.
Он повернулся к брату.
— Ну что такое?
На щеках Эйвора горели болезненно-красные пятна.
— Я никуда не поеду, пока ты все не объяснишь! — дрожащим голосом заявил он.
— Но я же сказал, мы…
— Эту чушь про море можешь оставить при себе! — выпалил Эйвор, испуганно и в то же время с вызовом глядя на брата. — Отец в жизни не разрешил бы такого! Скажи правду! Почему ты хочешь уехать?
Айк на миг прикрыл глаза. Потом шагнул к брату и положил ладони ему на плечи.
— Я не могу сейчас ничего объяснить, Веточка. Но уехать и правда надо. Очень. Прошу тебя, верь мне! Знаю, я не лучший старший, но я люблю тебя больше всех и хочу, чтобы ты поехал со мной!
— Любишь... больше всех? — с сомнением произнес Эйвор. Он пристально вглядывался в лицо Айка, словно искал что-то. — Правда?
— Конечно, а как иначе? Ты — мой младший, и мы всегда были вместе! Ты же хочешь, чтобы так было и дальше?
— Да… — почти прошептал Эйвор.
— Тогда доверься мне! Прошу, пожалуйста! Ты должен мне верить, Веточка!
Эйвор судорожно всхлипнул и обнял Айка с такой силой, что тот охнул от боли. Засмеялся, прижимая брата к груди.
— Так-то лучше! Давай, я подсажу тебя!
Скорее, скорее! Время уходит!
Придвинуть чурбак и помочь Эйвору взобраться на спину лошади. Открыть ворота. Отвязать Фрэн и вывести ее наружу. Снова привязать к ближайшему дереву. Закрыть ворота. Отвязать лошадь.
Когда Айк закончил, пот лил с него градом. Он сознавал, что если отец и правда захочет вернуться, в его состоянии и без лошади это займет куда больше времени, чем обычно. И все равно каждую секунду ждал, что из леса появятся две одинаково высокие, плечистые фигуры. Ведь тогда у Дирхеля не останется выбора — ему придется их остановить или потерять дружбу отца навсегда. И если он любит Эдварда хоть вполовину так сильно, как Айк любит Джори, он их остановит.
Но минуты текли, а в лесу по-прежнему стояла тишина. Ни голосов, ни хруста снега под торопливыми шагами.
Айк торопливо углубился в лес — снег мешал ему куда больше, чем лошади, он буквально висел на поводе.
Наконец ему попался подходящий пенек. Айк взобрался на него — широкая спина кобылы оказалась на уровне его плеч. Передал повод Эйвору и предупредил:
— Держись крепче! Думаю, ей это не понравится!
Эйвор послушно вцепился в повод. Айк глубоко вдохнул, подпрыгнул и упал животом на спину Фрэн. Та всхрапнула, прянула в сторону, и братья чуть не слетели в снег. У Эйвора вырвался сдавленный крик. Айк отчаянным усилием приподнялся на руках и перекинул ногу через спину пляшущей лошади.
— Фрэн, тихо, тихо! — приговаривал он, пытаясь удержаться и не получить веткой по лицу. Лошадь была круглая и подвижная — как будто решил прокатиться по реке на пустой бочке.
Айк выхватил из рук Эйвора повод и натянул изо всех сил. Сработало, Фрэн попятилась и застыла, как вкопанная.
Братья сидели молча, переводя дыхание.
— Ж... жуть какая, — хрипло произнес Эйвор. — Айки…
— Что? — Айк крепко прижимался грудью к спине брата и чувствовал, как бьется его сердце. Быстро-быстро, как у перепуганной птицы.
— Это и правда нужно?
— Думаешь, я бы затеял такое ради забавы? — Айк склонил голову и вытер мокрый лоб о плечо брата. Тот захихикал.
— Нет, не думаю.
— Ну вот и отлично.
Айк кое-как собрал повод и стиснул ногами бока кобылы. Та вздрогнула и нехотя двинулась вперед.
В этот миг последний солнечный луч блеснул между деревьями и растаял без следа.
Айк никогда не ездил верхом, но Дирхель рассказывал ему кое-что. Нужно тянуть лошадь за повод в ту сторону, куда хочешь повернуть и одновременно давить на ее бок противоположной ногой.
Но сейчас, когда ошеломленный Айк кренился на бок при каждом новом шаге кобылы, вся наука вылетела у него из головы. Фрэн пробиралась по снежной целине, высоко поднимая мощные ноги. Айка и Эйвора раскачивало так, словно они сидели на верхушке дерева в ветреную погоду. Оба судорожно вцепились пальцами в седло, чтобы не упасть.
Через час, когда впереди замелькали огни деревни, братья так измучились, что буквально свалились с лошади в снег. Остановились на границе леса и отдохнули, не разводя огня.
— Зачем мы здесь? — спросил Эйвор, когда немного пришел в себя. — И... куда мы поедем?
— Как куда? К морю, разумеется! — Айк улыбнулся, хотя сердце его заходилось в беззвучном крике. — Попрощаемся с Джори и поедем.
При упоминании Джори лицо Эйвора помрачнело. Но он промолчал — только плотнее стянул на груди полы плаща.
После ясного дня небо вдруг затянуло плотными облаками, ни луны, ни даже звезд. Но снег все равно слегка мерцал холодным, неживым светом. На поле чернели редкие скирды да горбились сугробы, скрывавшие мобов.
Айк вспомнил, что даже не попрощался ни с сестрами, ни с Райстом и Кари, и его охватила печаль. Быть может, он никогда их больше не увидит. Но он понимал — это ничто по сравнению с тем прощанием, которое ему предстояло.
Джори, скорее всего, откажется ехать с ними. Айк уважал его решение, и все же надежда продолжала жить в глубине его упрямой души. Не верилось, что этой ночью они с Джори увидятся в последний раз.
Братья кое-как взобрались на лошадь и выехали из леса. Ранний вечер зажег в окнах деревенских домов множество огней, и Айк искренне надеялся, что все и правда сидят по домам, в тепле.
В доме Холландов горело только одно окно. Айк ухватился за забор и хотел спешиться, но тут во дворе залаяла собака.
Фрэн шарахнулась, и Айк вылетел из седла. К счастью, падая, он не упустил из рук повод.
— Кто здесь? — Из-за сарая показалась темная фигура. — Нарин, тихо! Молчать!
Этот голос Айк узнал бы из тысячи — сколько раз он успокаивал его, дарил утешение и поддержку!
«Больше никто и никогда не заговорит так со мной», — в отчаянии подумал он и громко прошептал:
— Это я!
Джори вмиг перемахнул через невысокий забор и обнял Айка. Несколько мгновений они стояли, не разжимая рук. Айк глубоко вдыхал знакомый резкий запах лошадей и кузни и, как всегда рядом с Джори, наконец-то чувствовал себя в безопасности. Теперь все будет хорошо, они позаботятся друг о друге.
Джори оглянулся на освещенное окно и повел Айка за угол забора. Здесь росли заснеженные кусты, достаточно высокие, чтобы скрыть от любопытных глаз даже лошадь.
Айк, не выпуская повод, обнял друга за шею и привлек к себе. Быстро и тихо рассказал обо всем, что случилось после их расставания в лесу.
— Значит, ты все-таки решился, — Джори вымученно улыбнулся, — ну, может хоть от этого моего совета будет толк.
— Послушай, — Айк положил руку ему на плечо, — поехали с нами! — и, видя, что Джори качает головой, заговорил с лихорадочной поспешностью: — Я помню, что ты говорил... мама, Крис... но иногда нужно думать и о себе! Я не могу тебя здесь бросить! Уедем вместе, как и собирались, а там придумаем что-нибудь!
— Нет, я не могу! Не проси меня!
— Я знаю, тебе тяжело. А мне, думаешь, нет? У отца сломана рука, и сестры — я обещал маме заботиться о них, а сам... но иногда другого пути нет, понимаешь?
— Айки, ты поступаешь правильно! — с жаром произнес Джори. — Но о твоей семье позаботится господин Магуэно. А я не могу оставить маму и Крис. Когда отец поймет, что я сбежал, он может сделать все, что угодно, может даже...
Голос Джори прервался. Тишину нарушало только его тяжелое дыхание. Вдалеке залаяли собаки, и Фрэн беспокойно переступила с ноги на ногу. Эйвор на ее спине хранил каменное молчание и походил на призрак в своем капюшоне.
Наконец Айк через силу произнес:
— Если ты останешься, он все равно может сделать... это, — у него язык не повернулся выговорить роковое слово, — ты не сможешь ему помешать.
Джори, бессильно опустив руки, смотрел в сторону, тени под его глазами казались бездонными. Его трясло, как в лихорадке.
— Он может убить и тебя! Джори! — не выдержал Айк. Положил ладонь на затылок друга и заглянул ему в глаза. — Я не вынесу этого! Я не смогу без тебя!
Что-то дрогнуло во взгляде Джори — словно сдвинулась огромная каменная плита, годами лежавшая у него на сердце. Айк видел, что он колеблется, и надежда вспыхнула в нем с новой силой. Он взял Джори за руку, почувствовал, как крепко сжались его пальцы. Шагнул назад, к Фрэн, увлекая его за собой.
И тут краем глаза заметил движение.
Мрак сгустился в гигантскую фигуру; огромная рука схватила Айка чуть выше локтя, и он вскрикнул от боли и ужаса.
Фрэн испуганно заржала и метнулась в сторону. Повод вырвало из руки Айка, и лошадь галопом помчалась через поле к лесу. Ветер донес слабый крик Эйвора.
— Попался, гаденыш! — Лицо, заросшее дикой бородой до самых глаз, надвинулось на Айка из темноты. Пахнуло брагой и давно немытым телом.
— Отец, нет! — крикнул Джори и вцепился в толстое плечо обеими руками. — Пусти его!
— До-олго я этого ждал! — прохрипел Лэнд. — Даже слишком долго! Интересно, что скажет твой папаша, когда получит тебя по частям? Пропадет у него охота угрожать мне?
Айк издал дикий вопль и, выхватив из сапога нож, полоснул по руке Лэнда. Тот с проклятием разжал пальцы, и Айк отскочил назад. С тонкого лезвия на снег летели черные брызги.
— Ах ты щенок! — рявкнул Лэнд и шагнул к Айку. Тот увернулся, с ужасом сознавая, что поймать его не составит труда. По такому снегу далеко не убежишь.
— Не трогай его! — отчаянно закричал Джори. — Айки, беги, скорее!
Лэнд резко повернулся и располосованной рукой схватил Джори за горло. Тот забился, хрипя, хватая ртом воздух.
— А как тебе это, а? — со свирепым злорадством произнес Лэнд. — Отродье Свершителя! Все еще хочешь убежать?
Айк стоял неподвижно, стиснув рукоять ножа влажной рукой.
— Оставь его! — произнес он и вдруг сорвался на крик. — Оставь, или я тебя убью!
— Гляньте, теленок грозится, словно бык! — захохотал Лэнд. — Подойди, тогда отпущу!
— Беги! — прохрипел Джори. Он не пытался разжать хватку отца — наоборот, обеими руками стискивал его руку, словно хотел удержать. — Беги!
Лэнд усмехнулся, сжал пальцы сильнее, и — Айк не поверил своим глазам — оторвал рослого Джори от земли. Юноша повис в его руке, как птица, попавшая в силок. Грудь его заливала кровь, текущая из раны отца.
Айк шагнул вперед без раздумий. Глаза Лэнда казались черными провалами, зубы щерились в улыбке. Джори хрипел и продолжал сопротивляться, но все слабее и слабее.
Айк сделал еще шаг.
Перед внутренним взором с необычайной яркостью промелькнули воспоминания — мама, смеющийся Эйвор, Дирхель с охапкой книг в руках... близняшки, спящие, свернувшись клубочком... светлое лицо Джори и его серебристый голос, способный успокоить любую душевную бурю, унять любую боль.
«Это злая судьба, Айки, но я верю, ты сможешь ее преодолеть».
Он перехватил нож лезвием вниз и смело взглянул в глаза Лэнду. Тот возвышался над Айком, как гора, но когда взгляды их встретились, улыбка его внезапно увяла.
— А-а-а, забери их Темный! — пробормотал он и небрежно, точно тряпку, отшвырнул Джори в снег. Тот со стоном втянул воздух и закашлялся.
Лэнд же повернулся, с удивительным проворством перемахнул через забор и скрылся в кустах.
Ошеломленный Айк привычным движением спрятал нож за голенище сапога. Голова закружилась, он оперся рукой о снег. Сквозь затуманенное сознание вдруг начали пробиваться голоса.
— Сюда!
— Убивают кого? Где кричали-то?
— Всемогущий с нами! Никак опять разбойники шастают!
— Ну-у, запела! Их уж полвека, как извели!
— Смотрите хорошенько, далеко им не уйти!
Чьи-то пальцы сомкнулись на руке в том же месте, где схватил его Лэнд, и Айк едва удержался от крика.
Перед ним на снегу сидел Джори. Волосы его растрепались, глаза набрякли кровью. На горле уже проступали багровые следы огромных пальцев.
— Беги! — просипел он. — Скорее!
Айк ухватил его за подмышки.
— Пойдем вместе! Давай, ну же!
Попытался поднять Джори на ноги, но ему не хватило сил.
— Вставай, чего расселся?!
Джори медленно покачал головой.
— Я не могу…
— Можешь! Должен! Я тебя здесь... не оставлю!
— Айки! Айк! — Джори схватил его за запястье и притянул к себе.
Лица их почти соприкасались, но в глазах друга Айк, как всегда, не увидел злости — лишь все то же непонятное смирение. И боль. В это мгновение он впервые осознал, как много подлинного мужества скрывается за этим кротким взглядом.
Голоса приближались — деревенские, похоже, решили осмотреть каждый дом.
— Ты должен... идти, — четко, раздельно проговорил Джори. — Эйвор... помоги ему!
Эйвор!
Айк вскочил, поискал глазами силуэт лошади. Но кругом насколько хватало глаз расстилался лишь снег — ни звука, ни движения до самой границы леса.
Джори судорожно закашлялся. Айк присел перед ним, бережно взял за плечи. Горе, любовь и отчаяние терзали его душу.
— Я вернусь. Найду для Эйвора безопасное место и вернусь за тобой. Дождись меня, хорошо? Обещай дождаться, что бы ни случилось!
— Обещаю, — чуть слышно прошептал Джори.
Айк сжал в горстях ткань его кафтана, резко оттолкнулся, словно разрывая невидимые путы, и бросился прочь.
Он бежал не оглядываясь. Выдергивал ноги из снега, сражался с ним, как с врагом. Смахивал рукавом слезы, падал и снова поднимался. В какой-то момент услышал далекий крик:
— Эй, ты кто такой?! А ну стой! Сто-о-ой!
Айк продолжал пробиваться вперед и через пару минут очутился под защитой деревьев. Убедившись, что никто его не преследует, он упал на колени в снег и зарыдал.
Наступила ночь. Хилый кусочек луны мелькнул в разрыве облаков и тут же спрятался, словно трусливая собачонка.
Айк стоял за деревом и ждал, пока суматоха в деревне уляжется. У дома Холландов копошились неясные тени. Кажется, односельчане помогли Джори подняться и довели его до дома.
Айк до крови обкусывал пальцы. Он старался не думать о том, как, а точнее, на ком Лэнд отыграется за свое поражение. При одной мысли об этом темнело в глазах, и он терял контроль над собой.
Дирхель угрожал Лэнду разоблачением, но Дирхеля здесь нет, в деревне он не живет. Когда еще он узнает о случившемся! И даже если изобьет Лэнда до полусмерти, это не поможет Джори и его домашним.
Айк коротко простонал от досады и хватил кулаком по стволу дерева.
Почему, ну почему все получилось так? Еще немного, и Джори согласился бы уехать. Айк знал, видел это в его глазах! Надо же было Лэнду появиться так не вовремя, забери его Темный со всеми потрохами!
Хотелось рвать и метать, но он заставил себя успокоиться. Сколько ни бесись, все бесполезно. Джори сейчас не поможешь. Надо вызволить из беды хотя бы Эйвора, которого он затащил сюда и подверг опасности.
Через несколько минут в деревне все стихло.
После всего случившегося Айка еще потряхивало. К счастью, следы Фрэн нашлись быстро — полоса вспаханного снега вела в лес. Чего ее туда понесло? Дирхель говорил, лошади любят простор и чтобы все хорошо просматривалось. Что порой очень трудно заставить лошадь зайти в лес.
Айк страшно устал и отупел от переживаний, и все же его осенила ясная, простая догадка.
Фрэн решила вернуться домой! Дирхель иногда ездил по лесу, и, конечно, она хорошо помнит дорогу назад.
Айк покусал палец. Если лошадь пошла к дому, ее ни за что не догнать. Значит, их затея провалилась, Фрэн привезет Эйвора прямо в руки к отцу. Уйти один Айк тоже не сможет — все припасы остались в мешках, на спине лошади.
Впору было отчаяться, но он все же решил пойти по следам кобылы. Вдруг она забежала в лес просто с перепугу? К тому же Эйвор мог упасть с ее спины и потерять сознание. Тогда он замерзнет в снегу.
Надо спешить.
Собрав последние силы, Айк двинулся по следу. И через полчаса был с лихвой вознагражден за решимость.
Когда впереди мелькнул огонек, он сначала подумал, что совсем поплохел головой и даже не заметил, как добрался до дома. Но огонь горел близко к земле — на стволах деревьев лежал дрожащий оранжевый отсвет.
Внутри засыпанного снегом моба жарко пылал небольшой костер. Толстые ветки весело стреляли искрами в морозный воздух. На воткнутых под углом к огню палочках скворчали кусочки козлятины, в воздухе растекался дивный аромат.
Айк приблизился к маленькому стану. Первой увидел Фрэн — расседланную и привязанную к дереву. А внутри моба перед костром сидел на корточках Эйвор. Рядом с ним стоял открытый мешок с провизией, а сам он с головой ушел в готовку.
— Веточка! — произнес Айк неожиданно севшим голосом.
Эйвор вскинул глаза и просиял. Вскочил на ноги, чуть не ударившись головой о низкую крышу моба.
— Наконец-то! Я знал, что ты меня найдешь!
Айк приблизился. Эйвор выбрался наружу и, как обычно, повис у него на шее.
— Но как… — Айк не мог поверить в то, что видел. — Как тебе удалось?
— Ну, Фрэн понесла, я еле на ней удержался. Думал, все, сейчас свалюсь. Но в лесу она зацепилась поводом за куст и остановилась.
— Погоди-ка… — Айк положил руки на плечи брату. На лбу у него темнел основательный синяк. — Все-таки упал?
— О ветку треснулся, — смущенно признался Эйвор, потирая лоб, — не страшно, уже совсем не болит! Я снег прикладывал. Кушать хочешь?
Айк забрался в моб и сел у костра. Проржавевший, хрупкий как стекло металл образовывал над головой нечто вроде крыши с большими окнами. Айк вспомнил, как они с братом в детстве играли в мобах, и слезы снова подступили к глазам. Он с силой втянул носом воздух и взял протянутую Эйвором палочку с мясом.
Только сейчас ощутил, насколько голоден и жадно принялся за еду. Вдвоем они мигом умяли козлятину, натопили снега в горшке и бросили в воду мороженые ягоды.
— Я знал, что ты пойдешь по следам, решил разбить лагерь и дождаться тебя, — не без гордости рассказывал Эйвор.
— Ты так здорово все устроил! Невероятно!
Эйвор раскраснелся и выглядел счастливым.
— Сейчас костер наружу перенесем, а на его месте спать ляжем. Индейцы всегда так делали.
Айк тоже читал о подобном способе, но не ожидал, что он настолько эффективен. Они завернулись в плащи и легли, пристроив седло вместо подушки, а земля приятно грела им спину.
Айк наелся, ему было тепло и уютно. Но сердце, опустошенное, изорванное в клочья, не успокаивалось, не желало уснуть.
— Жаль, Джори нет с нами, — прошептал он, глядя сквозь проем в крыше моба. Кроны деревьев едва заметно покачивались в темном, равнодушном небе.
Эйвор крепче обнял брата, прижался головой к его плечу.
— Ничего, Айки. Зато я здесь. Теперь я буду за тобой присматривать.
— Ты будешь присматривать за мной? — Айку хотелось рассмеяться, и вместе с тем он испытывал огромную нежность.
— Ну да, — деловито отозвался Эйвор, — кто-то же должен! Не все тебе за мной ходить, я уже не маленький!
— Тогда давай присматривать друг за другом, хорошо? — Айк улыбнулся, и боль слегка отступила.
Эйвор что-то ответил, но он уже снова думал о Джори. Они встретятся снова. Обязательно. Но сначала нужно позаботиться о младшем — нельзя подвергать его такому страшному риску.
«Дождись меня, Джори, — думал Айк, пока его затягивало в сон, как в стремнину ночной реки, быстрой и темной. — Ты обещал. Дождись меня».
Костер тихонько догорал. Легкий ветерок раздул угли и стих, не потревожив братьев. В сплетении ветвей над их головами выглянула звездочка.
Значит, завтра снова будет солнечный день.
Октябрь 2013 — январь 2020г.
